Путешествие по Черногории

Геннадий Иозефавичус — о новообретенных курортах, островах, пляжах и маринах черногорского побережья Балкан.

Когда десять лет назад на берегах Адриатики только-только закончилась очередная балканская война и начали высаживаться первые, весьма робкие колонизаторы, Черногория представляла собой страну, счастливейшим образом избавленную от всего того, что мы называем роскошью.

Сверху островок Свети-Стефан казался уменьшенной копией Дубровника: крепостные стены, красные черепичные крыши каменных домов

Она формально и страной-то не была, а республикой в составе Федерации Сербии и Черногории. По разбитым дорогам лихачи гоняли на чудом доживших до тех дней машинах марки Yugo, в гостиницах пахло щами, в магазинах, не принимавших кредитные карты, можно было расплачиваться евро. Зато море, горы и до смешного недорогая недвижимость не могли не привлекать мечтателей, решивших обзавестись сборным домиком, парой соток сада с лимонами и хурмой, старой оливой и планами на счастливую старость с видом на адриатические просторы.

Вот и я по наводке друзей связался с местным авантюристом Джорджем и приехал знакомиться с курортным хозяйством республики. Не то чтобы старость казалась мне близкой — я скорее проникся общим сумасшествием: все ехали, смотрели, покупали.

Авантюрист встретил меня в аэропорту Тивата, усадил в пожилой Mercedes и повез на юг, в Улцинь — город, в котором, как утверждают черногорцы, томился в албанском плену писатель Сервантес. Мы ехали дорогой, идущей по краю обрыва. Сверху было небо и церкви, снизу — деревни и пляжи, утыканные зонтиками с рекламой газировки. На подъемах Джордж включал печку на полную мощность: иначе, говорил он, двигатель не справляется. Примерно на полпути мой проводник сделал остановку и показал вниз, на аккуратный круглый островок, соединенный с берегом дамбой. Сверху, с дороги, островок казался уменьшенной копией Дубровника: крепостные стены, красные черепичные крыши каменных домов, лезущих из-за стен, как тесто из кадки. На стене было выведено слово Casino. «Свети-Стефан, — объяснил Джордж, — отель для богатых и знаменитых». Я попросил спуститься к нему.

По серпантину мы доехали до пляжа, оставили на стоянке машину и пошли по дамбе к воротам острова. «Здесь когда-то жили рыбаки, — заливался Джордж. — Потом маршал Тито их выселил и сделал на острове отель для себя и своих гостей. София Лорен часто в нем бывала, Юрий Гагарин. Все, в общем». Внутри гостиница выглядела рыбацкой деревней — с улочками и небольшими домами. Ветер гонял по улицам бумажки и пластиковые пакеты, откуда-то доносились запахи общепитовской еды, расшатавшиеся оконные створки припадочно бились друг о друга. Людей заметно не было, лишь из недр темных апартаментов доносились голоса и балканские мелодии. Я заглянул в приоткрытую дверь и увидел остатки обкомовского шика: розовые портьеры, тощие пыльные коврики, продавленные кресла. Следов Софии Лорен не наблюдалось, зато наблюдались уныние и упадок.

Потом отель и казино и вовсе закрылись, правительство уже независимой Черногории долго искало инвесторов. Нашло их в лице сети отелей Aman Resorts и отдало ей в управление остров со всеми сказками о Лорен и Гагарине и еще виллу предпоследнего короля cербов, хорватов и словенцев Александра I Карагеоргиевича и жены его королевы Марии, а также пару пляжей при вилле и роскошный парк в три десятка гектаров.

Королевская вилла «Милочер» — сам король, впрочем, так и не увидел свою летнюю резиденцию построенной: его застрелили в Марселе еще до окончания строительства, зато ее величество успела до начала Второй мировой провести на Черногорской Ривьере несколько сезонов — открылась после реконструкции первой. На вилле и в домике охраны было обустроено семь номеров. Затем настал черед скрытого от посторонних глаз Королевского пляжа, а там и рыбацкая деревня на острове Свети-Стефан снова стала роскошным отелем Aman Sveti Stefan. К счастью, все дома — что вилла, что сторожка, что рыбацкие жилища и церкви — не поменялись внешне. Разве что стены отчистили от вековой патины, в проемы вставили новые двери и окна, на крышах поменяли черепицу. Внутри же все по-новому: разбитые на небольшие клетушки семейные апартаменты превратились в просторные студии, вместо югославских стенок встала дизайнерская мебель из светлого дерева, бежевый лен пришел на замену розовому шелку. При этом оказалось, что лаконичный, несколько неожиданный в этих широтах дизайнерский буддизм Aman Resorts идеально сочетается как со стилем балканской рыбацкой деревни, так и с неяркой роскошью царских апартаментов.

Теперь вся сеть Aman Resorts принадлежит русскому бизнесмену Владиславу Доронину, который стал известен широкой публике в связи с Наоми Кэмпбелл. Доронин не только владелец, но и управляющий сети — увидим, как дзен Aman Resorts будет сочетаться с протестантской этикой шведо-россиянина Доронина.

Капиталы другого отечественного миллиардера Олега Дерипаски тоже ушли в песок местных пляжей. Он в доле с двумя Ротшильдами (с лордом Джейкобом и Натаниэлем), с владельцем французского холдинга LVMH, выпускающего товары класса люкс, Бернаром Арно и с канадским предпринимателем Питером Мунком инвестировал в строительство на месте бывшей югославской военно-морской базы в городе Тиват яхтенного порта и курорта Porto Montenegro.

Еще недавно в Porto Montenegro были один причал и жилой дом, сегодня это целая деревня на берегу, небольшой порт, таможня и только что открывшийся отель Regent. Здесь есть и чуть ли не первый в Черногории японский ресторан, и винный магазин с магнумами розового из Прованса, и супермаркет натуральных продуктов, и модный пляж с диджеем и коктейлями — в общем, все, что необходимо обладателям самолетов, садящихся неподалеку в аэропорту Тивата, для безмятежной жизни. Из аэропорта в Porto Montenegro можно попасть по воде, на катере, — как и из Porto Montenegro в отель Aman Sveti Stefan. На воде Адриатики пока нет пробок, лодки у причалов стоят быстрые: вжик — и пассажиры уже у стен крепости. Еще десять минут прогулки среди пиний или поездки на гольф-каре — и они в ресторане на вилле «Милочер». А там — пускающее слезу карпаччо из местной дорады, испеченная в соли деревенская курица, черное вино из местного винограда вранац — Arhonto, сладости и термоядерный кофе.

Отменная еда в Черногории — как в Aman Sveti Stefan, так и в Porto Montenegro — скорее исключение из общих правил. Выращивая лучшие на свете овощи (помидоры — они тут зовутся «парадайзы» — так точно лучшие, без преувеличения), вылавливая отменную рыбу, осьминогов и кальмаров, черногорцы умудряются все это испортить. Рыба — пережаренная, салат испорчен прогорклым маслом, осьминоги — резиновые. Лишь в горах гениально готовят мясо — ягнятину и козлятину. А на побережье — вечная проблема, где поесть так, чтобы не было мучительно больно (в прямом смысле) и жалко (ресторанные цены постоянно растут и вполне уже совпадают с теми, что по другую сторону Адриатики, в Италии). В заведениях Дерипаски и Доронина, конечно, дешево не будет, зато еда — отличная. Вкус той самой курицы и наваристого адриатического буйабеса я вспоминаю до сих пор.

Нет, этими двумя адресами черногорский шик, конечно, не ограничивается. Есть роскошный Котор, город-музей. Есть восхитительный Пераст — застывший в XVIII веке венецианский городок на берегу Которского фьорда. Не тронутый революциями, социализмом, войнами, включенный во все возможные списки мирового наследия, Пераст — даже не город, а театральная декорация, в которой почему-то живут люди. Церкви, дворцы давно сгинувшей знати, пара островков с небесной красоты храмами — все это отражается в застывшей воде залива.

Ну да, в Которе с Перастом особо не разгуляешься: отели — из прошлого века, рестораны — как повезет. Но ведь есть катера и яхты, с острова Свети-Стефан, от причалов Porto Montenegro или из порта Бар добраться по воде — не Атлантику перейти. Тогда все становится на свои места. Тот же Пераст построен так, что лучше всего выглядит, если смотреть на него с воды. Фасады всех строений выходят на залив — окна, балконы, террасы открыты проходящим мимо лайнерам, лодкам и парусникам. Пераст — балканскую Венецию — надо осматривать с палубы: только тогда он виден. Как, впрочем, и вся приморская Черногория — триста километров скомканных берегов Адриатики.

Источник